Человек какой профессии проснется в субботу в пять утра, чтобы отправиться в женскую колонию? Тот, кто стережет заключенных, а еще журналист – свой выходной я провела со стрелковой ротой Зареченской исправительной колонии № 24.
В 6.20 стою на остановке, жду служебный автобус. Вычисляю и подхожу к нужному, но водитель в форме закрывает дверь прямо перед носом. Настойчиво барабаню ладонью, он спохватывается: «Я про Вас и забыл…». Понятно, на каждой остановке парень автоматически «отмеряет» количество зашедших, я в привычную матрицу не вписалась. Едем долго. В салоне почти не разговаривают: у кого-то в ушах наушники, кто-то дремлет, меня саму начинает клонить ко сну. Подъезжаем к нужному повороту, внутри начинает деликатно царапаться тревога – всё-таки зона. Но сразу мы едем на базу войсковой части девятой отдельной стрелковой 
роты. Зона будет потом.
Девятая стрелковая
Пока женщины и мужчины переодеваются в форму цвета мокрого песка и получают в специальной комнате спецсредства – дубинки, наручники и рацию, немного расскажу о структуре Исправительной колонии № 24.
Девятая стрелковая рота, в которую я приехала, относится к внутренним войскам и находится под командованием капитана Сергея Сурты. Функции у неё вполне определённые – обеспечение безопасности на территории исправительного учреждения. Остальные сотрудники колонии подчиняются полковнику Виктору Турчину и относятся непосредственно к Департаменту исполнения наказаний МВД. В девятой стрелковой служат женщины и мужчины. Мужчины охраняют колонию по периметру, женщины ведут внутренний контроль, они, кстати, так и называются – контролёр по надзору за осужденными. Пока остальные переодеваются, со мной в одном из кабинетов со старенькой мебелью остается командир взвода прапорщик Руслан Карлашов. Состоит ли его задача в том, чтобы пресекать мои попытки беспорядочно фотографировать – кругом фактурные детали, хочется ничего не упустить, – или он остался из галантных побуждений – в любом случае компания оказалась приятная. Заводим лёгкий разговор: пытаюсь понять, как здесь всё устроено. С вопросом о численности охранников прапорщик сдвигает брови и отвечает, что это конфиденциальная информация и мне ее знать не следует. Но потом всё-таки начинает кое-что рассказывать:
Утренний инструктаж
– Мужчин в роте недобор – 4 человека не хватает, у женщин же штат укомплектован. Это и понятно, – рассуждает командир взвода. – Где на гражданке женщина сможет получить без высшего образования от 4 до 6 млн? Тем более что график удобный: мужчины работают по суткам, женщины – по 12 часов по графику «день-ночь-отсыпной-выходной».
– А пенсия когда, эта же работа к вредной относится, да?
– В 45 и мужчины, и женщины. Только выслуга должна быть не менее 20 лет.
– Пистолеты с собой носите? Стрелять все умеют?
– Стрелять умеют все, но огнестрельное оружие на территорию женской колонии проносить запрещено – это не мужская тюрьма. Тем более что наши-то все в основном мирные. Раз в месяц мы ездим на тренировки: женщины отрабатывают стрельбу из пистолетов, мужчины – из автоматов.
– А если стреляют плохо? Ну, вот «косой», к примеру, человек уродился!
– Один не получится, два не получится, на третий получится, – отрезает невозмутимый прапорщик.
Зона
Место хранения телефонов на КПП 1
Где-то с 7.30 до 7.50 контролерам и караульным проводят инструктаж. Рассказывают об оперативной обстановке, происшествиях и нарушениях на территории, если такие имели место. Озвучивают информацию о количестве заключенных, сколько из них находится в карантине. После командир подразделения отдает приказ о заступлении на службу. Понеслась!
И вот мы снова садимся в автобус. Едем на территорию самой колонии. Здесь я узнаю, что на территорию нельзя проносить мобильники. Взамен на главный человеческий индификатор и гаджет – паспорт и телефон – мне выдают пропуск и жетончик. Наказывают беречь: иначе уеду без имущества. Наверное, так шутят. Здесь вообще не всегда понимаешь, где шутят, а где серьезно – у мужчин лица неизменно строгие. Другое дело женщины-контролеры, но об этом чуть позже.
Оказывается, и начальник колонии сдает телефон при входе. Женщинам-контролерам нельзя проносить книги, пользоваться планшетами или, например, играть в карты. Ночью, когда не обходят территорию, женщины читают профессиональную литературу либо просто говорят друг с другом.
На КПП 2. Старшина Виталия Никитенко
Я по привычке «тыкаюсь» в двери, прапорщик каждый раз смотрит на меня и вздыхает: «Здесь всё заперто, перестаньте дергать за ручки». «Семён Семёныч!» – охаю я, вспоминая, где нахожусь.
Между дисциплиной и человечностью
Передо мной улыбчивая невысокая брюнетка – старшина Ирина Смолян, она служит в роте с 2001 года. Рассказывает, что раньше в колонии сидели те, кто имел первую ходку. С прошлого года правила изменились – сейчас к ним направляют только тех женщин, которые уже были осуждены ранее и сейчас имеют большой срок. А «первоходок» шлют в Гомельскую колонию (всего в Беларуси два исправительных учреждения для женщин, все они в Гомельской области – ред.).
– Только бывалые осужденные тоже разные бывают, – делится Ирина Владимировна, – от хитрой, умной и тихой до нахальной и напористой. Сколько у неё было ходок за плечами, никогда не даст вам точное представление о том, как она будет себя вести и чего от неё ждать. Учимся читать по лицам. Бывает, что человек сидит за убийство, а ведет себя воспитанно, придерживается правил, бывает – сидит по мелкому делу, вроде кражи, а ведет себя очень агрессивно.
– Как общаетесь с заключенными? Бывают какие-то относительные дружеские разговоры?
– У нас есть набор слов, который должен быть понятен и призван поддерживать субординацию. «Да». «Идите». «Встаньте». «Выложите всё из карманов». Вот так в основном и общаемся.
Старшина Ирина Смолян
– Как настраиваетесь на работу? Вот утром встаете, готовите завтрак, целуете мужа, гладите по голове детей, а потом идете и проводите время с такими, скажем так, сложными людьми.
– Я не скажу, что дома я одна, а здесь – другая, что что-то переключается внутри при входе. Просто стараюсь соблюдать золотую середину и не забывать, что это люди, здесь проходит их жизнь. Мы всегда думаем перед тем, что можно сказать, а что нет. Но знаете, если бы у меня была дочка, я бы ей такой работы не пожелала.
– Что самое неприятное?
– Больно видеть, когда женщины опускаются. Только здесь жалей-не жалей: это их личный выбор. Правда, таких всё-таки немного, единицы.
– С каким максимальным сроком отбывают наказание?
– На моей памяти максимальный – двадцать пять лет. Но я не уверена, что заключенная весь срок отбыла, может, вышла раньше.
– Есть страх за собственную жизнь? Я сюда когда ехала, вспоминала фильмы, как заключенные прыгают на охранников и посетителей, пытаются откусить ухо или еще чего.
– В фильмах всё неправда (смеется). Я бы не сказала, что есть какой-то страх. Опасных ситуаций мало. Хотя волнения между ними бывают, драки. Но ничего серьезного – так, толкнут друг друга пару раз. Хотя это уже считается нарушением дисциплины.
– Что пожелаете своим коллегам в профессиональный праздник? 18 марта в Беларуси отмечают День внутренних войск.
– Терпения. Чтобы понимали всю ответственность за свои поступки и слова. Здоровья, конечно, оно здесь очень нужно. И чтобы их дома понимали, работа всё-таки непростая. Я всегда говорю: не место красит человека, а человек – место.
– А я вот и смотрю: все женщины накрашены, с улыбками, всегда так на работу приходите?
– Коллектив же еще и мужской (улыбается).
Старшина Анастасия Кондратова и старшина Ирина Данильченко
Свадьбы и букеты
Через решетчатое окошко передают передачи заключенным. А еще дают паспорта и документы для свидания. Они бывают длительные – на пару суток, разрешаются только мужьям и близким, и краткосрочные – на три часа.
– О чем говорят? – спрашиваю контролера по проведению свиданий и выдаче посылок Ирину Данильченко.
– О семье. Осужденные больше говорят о том, когда их выпустят. 50 на 50 посетителей – мужчины и родственники.
– Романтичные истории бывали?
– Да, некоторые мужчины с цветами приезжают. А вчера вот брак зарегистрировали. Приехал представитель сельсовета. Только у молодоженов 4 детей. А брак оформляли, чтобы свидания были долгосрочные.
– А могу я, просто человек с улицы, встретиться с кем-то из заключенных?
– Осужденная пишет заявление. И если дается разрешение, то можете. Но инициатива в любом случае должна быть от неё.
В ШИЗО. Старшина Снежана Карлашова
Местные порядки и местная любовь
Как живет колония? В 6.00 подъем – громко включается радио. Дневальные (они что-то вроде пионервожатых среди отбывающих срок) поднимают отряды. Все идут на зарядку, 20 минут на умывание, в 6.20 построение и проверка. Всего за день две пофамильные поверки: утренняя и вечерняя. И несколько просчетов: они могут быть внеплановые и в течение суток.
Маршрут у женщин-контролеров такой: жилая зона, промышленная зона, пост КПП, пост ШИЗО, пост, где проводятся свидания.
Завтрак в 7.30 – отряды ведут в столовую. В будние дни контролеры ведут зечек на работу в швейный цех. После на обед. Снова на работу. Потом на ужин. Отбой в 22.00.
На кроватях сидеть нельзя – считается нарушением режима. Услышав это, вспоминаю комендантшу своего общежития в институте: ходили слухи, что она работала в колонии до прихода к нам. И вот это правило – не сидеть на кровати в течение дня – неизменно ставило в тупик. Вот оно откуда оказывается – слухи были небеспочвенны.
Комната отдыха и приготовления пищи
Говорю с младшим сержантом Сыч. Лене 20, выглядит, кажется, еще моложе. Пришла в колонию в 19 лет, в сентябре прошлого года.
– Еще в школе решила, что пойду служить. У нас соседка – я сама из Короватичей – здесь работала. Я уже знала, как и что. Только мама долго не пускала. Поэтому я ей ничего не сказала, когда решила устраиваться. Приехала сюда, рассказала, что хочу работать, дали направление на комиссию, потом отправили на стажировку: приезжала, брала информацию, кратко конспектировала. Требования к женщинам-контролерам такие: должно быть среднее образование и отсутствие судимых близких родственников: мама-папа, брат-сестра.
– А где работала до этого?
– Училась в торгово-экономическом колледже, потом работала в магазине год.
Первый пост. Старшина Сергей Хмарун
– Страшно было в первое время?
– Мне нет! Хотя многие девушки рассказывают, что страх есть. Первая моя смена была ночью, всё было спокойно. Агрессии со стороны заключенных я пока не видела. Здесь же важно понимать: мы не подруги и не враги. Как нам объясняют – они не наши подчиненные. Мы просто координируем их пребывание. Вообще мне здесь всё нравится – дисциплина, форма, переговоры по рации. Планирую продолжить учёбу по военному направлению, уже чётко поняла, что это мое.
От Лены узнаю, что женщинам-заключенным можно пользоваться косметикой, духами. Даже маникюрными наборами со щипчиками.
– А зачем они красятся, – спрашиваю неподкованная я, – мужчин-то нет. Для себя?
– А друг для друга. У многих между собой любовь.
– А тебе не подмигивают? Молодая, симпатичная.
– Не подмигивают. Они за это могут в ШИЗО отправиться.
Как мне рассказали, начальник колонии не спускает осужденным оскорблений контролеров. За такие нарушения можно попасть за дверь с навесным замком – в ШИЗО. Максимальное наказание – 10 дней. Если женщина не одумалась – тогда дают еще «десяточку».
Всё потому, что осужденные относятся к контролерам более предвзято, чем к сотрудникам колонии. Даже называют их всех матерным словом. Каким, мне не сказали.
***
Старшина Роман Астапенко
Едем домой, продолжаем разговаривать с Леной. Младший сержант делится мыслями:
– А вообще условия у заключенных отличные. Кормят, поят, одевают, постель меняют часто. Многие на воле не видят такого, как здесь. Поэтому некоторые, когда выходят, и говорят с улыбкой: «До встречи!». И правда – скоро возвращаются. И это мне кажется несправедливым. Они же наоборот должны стремиться к нормальной жизни после колонии. А так, какой-то пионерский лагерь получается.
***
Что меня поразило в этот день больше всего, так это обилие красивых и ярких женщин в форме. И какой-то инстинктивный страх, который чувствуешь кожей, когда, например, на территории случайно оказываешься спиной к отбывающим срок. И чтобы мне не говорили о безопасности и спокойствии учреждения – многие попали сюда не за кражу пирожка или булочки. И если женщины-контролеры каждый день испытывают хоть пару секунд этого неприятного ледяного ощущения, их способность оставаться такими, какимия их увидела, восхищает.
Марина АТАМАНЧУК
Фото автора
Автор выражает благодарность за содействие замначальника колонии по идеологической работе и кадровому обеспечению Т. Натекиной и замкомандира роты А. ЛАПЧЕНКО
